+0 °C
Кажется, что сегодня вопрос «Кто я?» стал звучать чаще и острее, чем пять лет назад. И это объяснимо. События, происходящие в мире, сильно влияют на каждого из нас. В поисках себя мы ищем безопасные способы трансляции своей личности и потребностей. С одной стороны, каждый человек пытается понять себя, найти свое место в мире и заявить о своей индивидуальности. С другой стороны, этот же человек является частью сообществ, определяет себя через группы, заявляя о своей индивидуальности, пройдя и интерпретируя коллективный опыт. Парадокс заключается в том, что каждый из нас вроде сам по себе, но при это каждое «я» – это часть «мы». Из этого «мы» черпается внутренняя сила и вдохновение на жизнь. В предыдущей статье мы поговорили о том, что такое культурная идентичность, какой она бывает и как формируется. Продолжая тему, Global City встретился с художницей, куратором Уральского филиала Пушкинского музея Ариной Воробьевой, чтобы разобраться, как искусство влияет на нашу культурную идентичность и наоборот.
Почему одни критикуют, а другие восхищаются?
«Культурная идентичность – то, с чем человек себя ассоциирует и проявляет в культурном контексте. Она особенно хорошо работает, когда мы говорим про самоопределение: когда ты принадлежишь к какому-то явлению и частично присваиваешь его себе, ты становишься частью этого явления», – поделилась Арина Воробьева.
Искусство является частью культуры. Пишет художник картину или лепит скульптуру – не имеет значения, так как в любой его деятельности будет отражаться сразу несколько слоев идентичности. Художник может ассоциировать себя с академическим искусством, реализмом, и в этом направлении он будет развиваться активно. Другому автору будет ближе цифровое искусство.
«Для кого-то важно в целом быть частью мира искусства. Он принимает разные виды искусства. Ему важно быть внутри самого процесса, как внутри события. И не имеет значения – исполнитель этот человек или зритель», – говорит Арина Воробьева.
Каждый художник на первом этапе идентифицирует себя с той областью искусства, которая ближе ему по взглядам, техникам, визуальному языку, а уже потом он перерабатывает свой опыт и создает произведения искусства, являющиеся новым пластом для проявления и нахождения собственной культурной идентичности. Зритель же видит только окончательный продукт самоидентификации художника.
Замечали ли вы, что некоторые работы на выставке вызывают положительные эмоции, другие же, наоборот, недоумение и разочарование? Это как раз связано с несовпадением наших идентичностей. Зрители-амбассадоры академического искусства с трудом смогут понять цифрового художника, а поклонники медиаискусства вряд ли будут восхищаться работами сюрреалистов. Но и на эти правила есть свои исключения!
«Для зрителя тоже важна самоидентификация. Для кого-то принципиально важно, чтобы искусство соответствовало академической живописи, поэтому он все будет мерить по этим канонам. Несоответсвующий этому предмет искусства этот же зритель уже не будет воспринимать как ценность. Каждый человек воспринимает искусство и актуальный художественный процесс, исходя из своих ценностных ориентиров. Искусство – часть нашей картины мира», – поделилась Арина Воробьева.
Сюжеты прошлого остались в прошлом, а что сегодня про нас?
Этот текст мы начали с перечисления известных сюжетов и образов, которые откликаются в сердце каждого россиянина. Классическая живопись может нравиться или не нравиться, но именно она формирует культурную идентичность. Полотна Исаака Левитана, Ивана Шишкина, Станислава Жуковского, Ильи Репина, Василия Сурикова и других русских художников говорят нам о нас, о нашей истории, о нашей стране. С детства мы знакомимся с искусством, исследуя знаменитые полотна портретистов, маринистов, пейзажистов. Именно они формируют нашу культурную идентичность. Через картины дети учатся красоте, эстетике, морали. Не имея опыта во многих сферах жизни, они получают этот опыт, анализируя известные исторические сюжеты.
«Мы живем в мире, где есть наследие академической школы и передвижников, представленное в постоянных экспозициях государственных музеев, произведения советского авангарда и крупные медиахудожники, например, Аристарх Чернышев или ::vtol::.. И это все про нас, про сегодняшний день. К сожалению, мы часто упускаем из внимания, что мы на самом деле очень большие и сложные – и как носители многообразной российской культуры, и как ее потребители. При этом каждый человек также транслирует в мир что-то свое, приносит в него свою уникальную историю, которая помогает ему определить собственную идентичность внутри большого исторического процесса. Исходя из особенностей характера, частных интересов и общего культурного опыта формируются разные сообщества. Они же в свою очередь создают еще один культурный пласт, а после перерабатывают и потребляют предшествующий культурный исторический слой. Говоря о культурном процессе, важно не забывать, что это живая субстанция, которая напрямую зависит от людей, их намерений и возможностей, а также осознанного обращения к наследию своих предков», – делится Арина Воробьева.
Арина Воробьева уверена, что на формирование идентичности каждого отдельного человека влияет контекст времени. Говоря о полотнах известных русских художников, которые воздействуют на нашу идентичность, прежде всего, из учебников по истории и изобразительному искусству, а также из экспозиций государственных и частных музеев, стоит помнить, что написаны они были 100, 200, 300 лет назад, и не являются в полной мере отражением сегодняшнего дня.
«Время, как некоторый дополнительный критерий, влияет на то, как формируется культурная идентичность человека. Важно понимать, что возвращение к историческим событиям, образам также является важной составляющей поиска себя и своего места.. Тем не менее, сегодня совершенно другие сюжеты влияют на культурную самоидентификацию молодого поколения. За ним стоят пласты советской эпохи и становление новой российской эпохи. Это оказывает сильное воздействие на культурную идентичность молодого поколения, не проживавшего напрямую события той эпохи. Культурная генетическая память существует. У молодых людей может быть светлое чувство ностальгии по каким-то школьным временам, когда они видели признанные шедевры искусства времен Российской империи, учились на них тому, что такое красота, и впитывали в свою идентичность то, что когда-то уже было сделано предыдущими поколениями людей. Но школа не является единственным местом формирования культурной идентичности, внутри школы есть множество разных сообществ. Я думаю, что все ответы о поиске себя и своего места мы можем найти в настоящем времени, опираясь на его разные возможности и отталкиваясь от его вызовов», – говорит Арина Воробьева.
Сегодня мы живем в век цифровых технологий. Нейросети стали частью нашей жизни. Общение в социальных сетях – повседневностью. Конечно, «Утро в сосновом лесу» Ивана Шишкина и Константина Савицкого будет вызывать трепет в душе большого количества россиян, но эта картина не соответствует реальности большинства людей. Нужно искать новые образы и символы эпохи. И раз мы говорим о веке цифровых технологий, то один из вариантов для формирования идентичности сегодня – цифровое искусство (отметим, что это только один взгляд на время и культурную идентичность, не претендующий на право считаться исключительным – прим.ред). Цифровые художники используют понятный современному поколению россиян визуальный язык. В их работах можно найти то, что отражает нас, нашу жизнь в 2024 году.
«Мне кажется, что на сегодняшний день все, что происходит в цифре, ближе к современному человеку, пускай не всегда выглядит доступным и ясным технологически. Полагаю, что это связано с тем, что это тот язык, которым мы пользуемся каждый день. Он подсвечивает актуальные проблемы», – делится Арина Воробьева.
Цифровые художники наравне с настоящим говорят о прошлом и будущем. Они тоже рефлексируют о том, как было раньше, и строят фантастические миры будущего. Используя в своей работе VHS-кассеты, «пузатые» телевизоры, дискеты, визуализируя квартиры советской эпохи и начала нулевых, хрущевки спальных районов и столичные сталинки, они говорят о нас. Эти образы, возможно, еще больше откликаются в сердце современных зрителей, потому что с ними многие сталкивались воочию. И этому пласту нашей культурной идентичности современное искусство уделяет много внимания.
Арина Воробьева считает, что, находясь в культурном многообразии, из-за скорости, с которой развивается мир, мы не успеваем полноценно осмыслить и присвоить себе актуальный исторический пласт искусства, поэтому в художественном мире выделяются авторы, сюжеты которых не попадают в массового зрителя. Например, художник Павел Отдельнов работает в рамках индустриального пейзажа, исследует атмосферу российской периферии. В серии работ «Русское нигде» он находит «неместа», типичные для жителя любого спального района в любом российском городе. В 10-е годы были заметны художники, работающие в рамках направления «Русское бедное», то есть, создающие предметы искусства из подручных средств.
«Конечно, есть отдельные размышления и о березах, и о серости, и о промзонах, но я бы не маркировала это чисто как русское, хотя, это относится к пласту нашей современной российской действительности. Мне кажется, что это больше постсоветское, то есть, – и российское, и СНГшное, в том числе», – говорит Арина Воробьева.
О чем говорят региональные художники, и как город влияет на творчество?
«Искусство бывает всякое – и пермское, и екатеринбургское, и уральское. Все зависит от того, на каком уровне мы хотим посмотреть на него – на уровне города, области, региона, страны», – отмечает Арина Воробьева.
Как мы рассказывали ранее, художнику, как и зрителю, важно найти и определить свою идентичность. С одной стороны, он работает в направлениях, которые на данный момент отражают его философию и формируют художественный язык, с другой стороны, он может позиционировать себя с позиций региона. Если художник заявляет, что он екатеринбургский или уральский, это не значит, что основу его творчества обязательно будут составлять городские пейзажи и мотивы, навеянные территорией, где он живет. Автор может генерировать свою вселенную, отличную от той, что его окружает, но не перестать быть уральским художником. В искусстве художником всегда движут внутренние мотивы, его самоидентификация будет зависеть от множества составляющих.
Глядя на работы некоторых региональных художников без помощи куратора и экскурсовода, зритель, не имеющий профильного образования, может не считать образы и сюжеты, присущие именно этому региону. Арина Воробьева говорит, что это нормально.
«Мне как искусствоведу, например, видя большое количество работ пермских художников на выставке, некоторые моменты их сходства или пребывания в общем контексте очевидны, но я не ставлю перед собой задачу выделить это только, как разницу локальных контекстов, сепарировав искусство художников от глобального мира. Мне интересен климат и контекст региона, города, почему художники обращаются к тем или иным темам, к тем или иным сюжетам. Мне любопытно: а эти процессы мы внутри своей локации уже проходили или нам они только предстоят? А может быть они есть, но в нашей среде мы не замечаем их, а здесь они явные, потому что, например, есть институциональная поддержка местного сообщества, арт-рынок, школы и центры современного искусства. Эта часть аналитического подхода может быть не так интересна или важна неискушенному зрителю и является, скорее, узким интересом для специалиста», – делится Арина Воробьева.
Если художник считает себя уральским, екатеринбургским, то важно обращать внимание на его внутреннюю мотивацию, уточнять у него причины, почему он себя так называет. Скорее всего, он чувствует поддержку местного художественного сообщества, ему комфортно развиваться в среде этого города, а сообщество укрепляет его идентичность и помогает ему в этом. Важным является еще то, что поддержка должна быть не эфемерной, а реальной, основанной на каких-то действиях, то есть: зрители посещают его выставки, галереи экспонируют его работы, художественное сообщество вступает с ним в диалог и так далее.
Уральская идентичность в искусстве – есть или нет?
В Екатеринбурге тема «уральскости» очень популярна. Это связано, в том числе, с 300-летием города, когда «уральская идентичность» стала приравниваться к бренду и тиражироваться в информационном поле в этом ключе. Уральский филиал Пушкинского музея начал изучать уральское искусство и объединять в выставках уральских художников в 2010-е. Кураторы будто бы прочувствовали запрос от аудитории и пытались исследовать потребности, связанные с ним.
«Сама по себе уральская идентичность – эфемерное и избитое понятие, но обращение к ней – это не плохо. Как будто не хватает анализа этой потребности. Скорее всего, это целый ряд каких-то местных амбиций, желания быть видимым. При этом Екатеринбург уже много лет заметен в художественном ключе. У него есть своя история про то, как он может себя и другие города региона поддерживать через ту самую уральскую идентичность, а также через свою местную историю, через людей и сообщества, через темы, которые поднимались здесь последние годы в художественном и социальном поле», – говорит Арина Воробьева.
Кажется, что словосочетание с прилагательным «уральский» должно объединять художников по какому-то явному признаку. Если мы читаем «выставка уральских художников», то ожидаем увидеть авторов с Урала, но эта тема намного шире и глубже, чем кажется на первый взгляд. Например, Уральская индустриальная биеннале проводилась с целью привлечения международного сообщества на Урал. Художники и кураторы из других стран осмысливали локальный опыт и работали в команде с местными авторами. То есть этот проект был основан как раз на международном опыте и внедрении этого опыта в локальную историю.
Есть и обратные примеры, где важное значение имеет территориальное расположение художника и его идентификация с местом. Например, в год 300-летия Екатеринбурга и Перми прошли обменные выставки «По обе стороны Уральских гор». В екатеринбургском «Ельцин Центре» экспонировали работы пермских художников, а в Музее современного искусства PERMM представили екатеринбургских и тагильских авторов на выставке «Дикое счастье». Таким образом, точно можно сказать, что уральская идентичность есть, особенно если художник сам идентифицирует себя с Уралом.
«Уральский художник – собирательный образ, не архетип. Если позволить себе пофантазировать и дать определение ему, то наверняка можно сказать, что это очень активный горожанин, которого волнуют события как своего двора, так и региона. Он неравнодушный, со своим ярким стилем, с определенным индивидуальным и коллективным сленгом, несущий свое творчество в мир. Это художник, который может провести публичное мероприятие, так как большинство уральских художников давно поняли, что такое личный бренд и как его развивать. Это очень активный и интересный, открытый к диалогу и миру человек, для которого судьба региона и его место имеют не последнее значение. Он умеет с любовью рассказать и подсветить даже трудные моменты. Для него не чуждо понятие эстетики, в том числе, классической. Он приглашает разных зрителей к диалогу», – подводит итог Арина Воробьева.
Фото: Global City / Светлана Цыганова, Полина Попова, Ольга Юшкова, Полина Зиновьева, Иван Кабанов
© Интернет-журнал «Global City» Светлана Цыганова
