- Вы довольно долго были заняты работой в крупных театрах, например, Мюнхенской опере и в Большом театре. И несмотря на то, что у вас была возможность остаться работать в Москве и дальше, вы вернулись в родной Екатеринбург. Почему?

- Екатеринбург всегда был, есть и будет в моей жизни. Я бы не стала называть это возвращением, потому что я все равно плотно присутствовала в жизни театра даже в период коллабораций и его работы с другими постановщиками. Я всегда была на первых репетициях спектаклей, чтобы помочь танцовщикам войти в материал. Единственное, что влияет на качество коммуникации, - это процесс обновления труппы. В каждом сезоне ее состав меняется на один-два человека. Но в этом мы обновились сразу на четыре танцовщика. Это достаточно много для компании в 10-12 человек. И сейчас у нас восемь танцовщиков, два стажера: итальянка и голландец и (держу пальцы крестиком) скоро к нам должен присоединиться мексиканский танцовщик. 

Татьяна Баганова на репетиции спектакля «Имаго-ловушка»

- Как иностранцы появляются в труппе «Провинциалов»? 

- Кроме того, что в течение пяти лет каждый год мы проводим большой официальный кастинг, к нам приходит очень много заявок из-за рубежа. Многие американские танцовщики, например, когда мы были в США, спрашивали, когда будет отбор в труппу. От того, что финансовая ситуация в театре не очень простая, как и у многих творческих структур в последние два года, сейчас найти хороших танцовщиков довольно сложно. Но для иностранцев приехать в Екатеринбург и стать частью «Провинциальных танцев» - это приключение. 

Я же, когда разговариваю с зарубежными танцовщиками, то пытаюсь всегда сгустить краски: говорю, что Урал – это далеко и много работы. Но это их не останавливает.

- Подход к работе над постановками после того, как побывали в системе больших театров, изменился?

- Специфика работы в больших структурных театрах, и в опере, и в балете, совершенно иная. Но изменила я, пожалуй, только подход к существованию танцовщиков на сцене. Чувствуя большую ответственность и доверие по отношению ко мне во время работы в крупных театрах, я смогла и танцовщикам доверять больше, чем обычно. Если в предыдущих спектаклях было поставлено все от и до, то в этом часть хореографии была создана через совместные импровизации с танцовщиками и затем утверждена как хореографический язык спектакля, который уже не меняется. Но несколько моментов оставлено «на откуп» исполнителей. Получить право на импровизацию – это определенный уровень исполнительского мастерства, который предполагает творческую ответственность и создает возможность живого и зрелого спектакля.

Это был определенный риск, потому что труппа каждый раз будет рождать разное исполнение спектакля и решать задачу по-своему, не так, как это вижу я. Но это учит меня принимать действительность и потенциально дает возможность повернуться на тот угол, на который в силу своих привычек я не поворачиваюсь обычно.

© Интернет-журнал «Global City» Надежда Плотникова