Попытка вернуть утерянные позиции и авторитет в художественном мире привели когда-то Венецию на путь биеннального первопроходца. Сегодня, спустя более чем сто лет с момента проведения первой Венецианской биеннале, считающейся теперь самой авторитетной из всех глобальных арт-выставок, этот путь апробируют еще около 300 городов по всему миру. Среди них — и Екатеринбург, собирающий в этом году международную художественную общественность на свою уже третью по счету Уральскую индустриальную биеннале. О том, за чем гонится столица Среднего Урала и что уникального готова предложить миру, о миллионных доходах аналогичных мегавыставок в других городах и перспективах уральского варианта глобального арт-мероприятия — в эксклюзивном интервью с комиссаром III Уральской индустриальной биеннале и директором Уральского филиала Государственного центра современного искусства Алисой Прудниковой.

- Биеннале — довольно сложный для освоения формат, как мне кажется. Она непроста в организации, если сравнивать, например, с фестивалем или даже серией выставок. Тем не менее УФ ГЦСИ для позиционирования современного искусства в регионе сделал выбор в пользу именно этого формата. Почему?

- Главное преимущество этого формата заключается в том, что он делает территорию заметной для очень масштабного международного сообщества. Например, есть совершенно потрясающая история о том, как биеннале в Ливерпуле за 20 лет превратилась в очень серьезный зарабатывающий проект для города, который приносит около двух миллионов фунтов. Люди едут на Liverpool biennial, тратят, едят, живут, а бизнес зарабатывает. Когда прибываешь в Ливерпуль, то видишь везде развешанные флажки наподобие тех, что у нас размещают перед «Иннопромом», только написано на них: Liverpool is Liverpool biennial. Я была потрясена этим, и в голове возникла картинка, что когда-нибудь, возможно, и Екатеринбург будет позиционироваться через свою биеннале. Еще одна история, которая повлияла, например, на контент уже этого года — это феномен Кванчжу - небольшого южнокорейского индустриального города. В сложный кризисный период, когда производство в нем стало сокращаться, мэр Кванчжу принял волевое решение запустить биеннале. В итоге город сменил свою идентичность с промышленной на культурную и получил совсем другой вектор развития, став феноменом на карте Южной Кореи и единственным городом мира, где есть проспект Биеннале. Теперь это «цветник» и культурный центр, в который до определенного момента приезжали только заказчики промышленного оборудования. И моей глобальной целью было сделать так, чтобы Екатеринбург попал на биеннальную карту мира и был включен в международный контекст. Если вы сейчас посмотрите на сайт Международной биеннальной ассоциации, то увидите очень забавную картинку: на ее карте обозначены разные концентрации биеннале, их всего около 300 во всем мире, а среди них гигантская Россия, на территории которой отмечены две точечки — одна в Москве, другая — в Екатеринбурге. Мне это особенно нравится!

- Если говорить о перспективах Уральской биеннале, то до какой степени должен созреть проект, чтобы давать возможность бизнесу зарабатывать в период ее проведения?

- Боюсь, конечно, загадывать и не люблю все эти шапкозакидательства, но могу сказать, что мы прилагаем все усилия, чтобы это заработало уже сейчас. Это вопрос, скорее, даже не зрелости проекта, а готовности контрагентов к сотрудничеству. У Ливерупля это заняло 20 лет. Но я все-таки не хочу ждать так долго (смеется). Сейчас скорости совсем другие. Это живой процесс и в нем нет никаких гарантий результата, но, мне кажется, если долбить-долбить-долбить определенную тему, то в какой-то момент достигнешь цели. Я, например, еще два года назад не могла предположить, что Международная биеннальная ассоциация посмотрит в сторону Екатеринбурга. И вот в этом году она уже организует в нашем городе программный комитет, на котором определит перспективы развития биеннального движения вообще. Это очень важно и здорово, потому что теперь в Екатеринбурге соберутся директора биеннале из разных стран, чтобы обменяться опытом.

- А почему для биеннале так важна официальная поддержка? Почему она не может существовать сама по себе?

- Теоретически, конечно, биеннале может существовать сама по себе и не поддерживаться властями. Просто это очень масштабный проект, который предполагает участие международных кураторов и художников, а следовательно требует довольно серьезной финансовой поддержки. Я, например, как институция самостоятельно никогда не смогу привлечь настолько серьезный бюджет. А в одиночку такой проект сделать невозможно. Минимальный уровень затрат на проведение биеннале, ниже которого невозможно опуститься, определяется ее пафосом и необходимостью привлечения внешнего взгляда на территорию. В среднем, любая европейская биеннале стоит в районе 3 миллионов евро. А наш базовый бюджет в этом году — 16 миллионов рублей.

- Это мало?

- Это слезы. И еще нужно понимать, что мы вошли в год, который начался нестабильным декабрем. Все бюджеты, по сути, были в два раза больше, а теперь мы оперируем уже секвестированными цифрами. И даже их мы потом сокращали. Но я считаю, что, конечно, неправильно искать поддержки исключительно у правительства и властей. Так как наша биеннале индустриальная и работает именно с производственной спецификой региона, то мы изначально понимали, что для нас очень много будут значить именно партнерские финансовые отношения с бизнесом. Пока эта схема остается на перспективу и не работает в том масштабе, в каком хотелось бы. Зато мы создали невероятно важную программу и самую интересную из всех, что делали на биеннале — это арт-резиденции в городах Свердловской области, в рамках которых происходят наши интервенции на работающие предприятия. Уральскую биеннале отличает от всех мировых аналогов как раз то, что у художников есть возможность зайти на действующее производство. И через этот еще пока столь видимый переход от советского к постсоветскому, от индустриального к постиндустриальному, через предприятия разного состояния, от блистательного ПНТЗ до завода «Фарфор Сысерти», который находится в ужаснейшем упадническом состоянии, складывается мозаика того, что мы подразумеваем под индустриальностью. Эти предприятия являются нашими партнерами и очень сильно вкладываются в работу биеннале своими материалами, временем и трудом. Мы получаем от них невероятную энергетическую поддержку. В этом году даже придумали программу «Заводы: прямая речь», в рамках которой здесь, в Уральском филиале Государственного центра современного искусства, мы отдали площадку производственным предприятиям для того, чтобы они рассказали, что считают искусством. И это так интересно, я думаю, это станет хитом!

- А почему крупный бизнес пока не оказывает финансовой поддержки биеннале ?

- Все будет, это вопрос времени. Пока биеннале — слишком смелый для российского бизнеса формат, в котором нет гарантированного результата. К тому же, еще работает привычка к ведению другого рода бизнеса. Нам всем понятен формат благотворительности, есть работающий стереотип социальной ответственности бизнеса. А культура пока остается в стороне. Наша задача как раз дать гораздо больший инструмент в руки бизнеса, чтобы он мог посчитать экономический эффект от поддержки культурного мероприятия. Мы ведь, на самом деле, и не ждем меценатства. Нам нужны именно соратники.

- Поскольку бюджет Уральской биеннале сокращался, по всей видимости, от чего-то ранее задуманного пришлось отказаться?

- Чтобы сэкономить средства мы отказались от международного шиппинга, потому что перевозка произведений искусства требует очень специфических условий, а это безумные деньги, особенно если говорить о логистике из таких экзотических стран, как Индонезия, Тайвань, Малайзия, с которыми Уральская индустриальная биеннале работает в этом году. Поэтому мы привезли художников, а они уже на месте сделали свои проекты. Так что в этот раз очень многие работы, которые можно увидеть в «Исети», станут непосредственным откликом на Екатеринбург. Это не что-то, что мы взяли где-то, привезли и тут на стенку повесили. А это то, что художники хотят сказать о нашем же городе. И так как мы сделали ставку на азиатских художников, то нас ждет сложная, и вместе с тем удивительная эстетика. Что очень здорово!

- А почему сделали ставку на Азию? Это как-то коррелируется с общеполитическими трендами?

- Первая и вторая биеннале существовали исключительно в западном дискурсе. Тем временем меня давно интересовала китайская культурная революция, ситуация их интервенции на мировой рынок и конечно же мобилизационный сценарий. И этот опыт в контексте темы, выбранной для III Уральской индустриальной биеннале, оказался для нас очень интересен. Я попросила экспертный совет порекомендовать нам кураторов с большим опытом работы в Азиатском регионе, в этом и есть очень важная задача биеннале - постоянно сдвигать рамку, получить опыт общения с другими «мозгами». Я очень рада, что у нас в этом году получилось сдвинуть эту всю историю на азиатскую сторону.

- То есть, это случайность?

- Я уверена, ничего случайно не происходит. Это попадание еще раз свидетельствует о том, насколько искусство предчувствует очень многие вещи. И тему «Мобилизация» для III Уральской индустриальной биеннале, кстати, мы придумали в 2013 году, когда не было еще никаких событий на Украине Лишь через год она обрела милитаристский оттенок. Мы-то имели ввиду мобилизацию идей, ведущих к изменениям. Оба эти попадания, и тема биеннале, и движение в Азию, по сути, стали отражением внутренней потребности подумать о том, способен ли Екатеринбург сейчас создать действительно авангардный продукт. Вот ровно 100 лет назад Малевич написал свой «Черный квадрат». И что с тех пор более радикального было создано в современном искусстве?

- Третья Уральская индустриальная биеннале все-таки для широкой публики или же для исключительно подготовленного зрителя?

- Мы пытаемся ее «уширить» настолько, насколько это возможно. Мне важно, чтобы она стала массовым событием. Для этого мы впервые запустили прицельную работу со школьниками и с детьми, организуя для них специальные программы. Подготовили медиаторов - людей, которые могут беседовать о современном искусстве с человеком любого уровня подготовки. Это не экскурсоводы, которые заучили текст, а специалисты, которых мы пытались научить задавать вопросы зрителю, не владеющему специальным языком и чувствующему неуверенность на выставках современного искусства. Медиаторы должны будут снять этот стресс со зрителя и, взяв его под опеку, провести по всем экспозиционным площадкам в «Исети». В целом же по городу у нас будет работать 45 площадок — это рекорд. Действительно уже весь Екатеринбург включился работу над биеннале. Меня очень радует!

- Что должен унести с биеннале зритель? Эмоцию?

- Раздвинутую рамку. Это самое главное! Я очень четко помню свои опыты столкновения с современным искусством, которые вызывали своего рода брожение в голове. Самое главное, чтобы зритель ушел с биеннале неравнодушным. Пусть даже он будет злым. Это даже хорошо. Из неравнодушного отношения складывается личная история взаимоотношения с современным искусством. Но главное условие, с которым надо идти на биеннале — это готовность к тому, что в тебе, что-то изменится.

© Интернет-журнал «Global City» Надежда Плотникова