Мария Козева: «Мое удивление — это и есть оценка»

Global City завершает выпуск серии интервью о том, как зарождался современный танец на Урале и в России, и что с ним происходит сейчас. Точку в длинном разговоре ставит  беседа, которую ждали многие. Известный хореограф, танцовщица и основательница фестиваля «Малоформатный» Екатерина Жаринова встретилась с ведущим преподавателем современного танца на Урале Марией Козевой и спросила ее, как любовь к контемпорари перерастает в наставничество.

Мария Борисовна обладает изумительной способностью непрестанно учиться, буквально впитывать новый материал как губка и тут же транслировать его своим ученикам. Помимо своей динамичной преподавательской деятельности она хорошо известна как танцовщица «Провинциальных танцев» в 1995—2002 годах и Екатеринбургского театра танца под управлением Олега Петрова с 2002 по 2007 год. В 2002 году участвовала в проекте Diva нидерландского хореографа Анук ван Дайк, работа над которым шла в Амстердаме, с последующим интенсивным прокатом спектакля по всем Нидерландам. Вела детские и взрослые группы в Школе современного танца Екатеринбургского центра современного искусства (директор Лев Шульман) и Институте танца (директор Олег Петров). 

Сегодня Мария Козева заведует отделом хореографии в Лицее имени Дягилева, а также преподает на факультете современного танца в Гуманитарном университете. 

Мария Козева. Фото из личного архива

-Как Вы пришли к преподавательской деятельности? Какие обстоятельства тому способствовали? 

- Мое образование предполагало, что я стану именно преподавателем. Я окончила Институт культуры, который готовил преподавателей для самодеятельных коллективов. На танцовщиков учились в других учебных заведениях — такая была традиция. Тогда это четко разграничивалось: любительское искусство и профессиональное — чего, как я знаю, никогда не было за границей. 

- Где тогда готовили преподавателей для профессионалов? 

- Обучение получали в хореографическом училище, после окончания которого начиналась карьера танцовщика. И если появлялся интерес к преподаванию или у тебя обнаруживались педагогические способности и тебя замечали, то бывший танцовщик начинал преподавать у профессионалов. Часто балерины, заканчивая танцевать, становились преподавателями в тех же любительских коллективах. И считалось, коллективу очень повезло, если у него преподает танцовщик–профессионал. Вплоть до конца 90-х это были две четко разграниченные среды: самодеятельность и профессиональное танцевальное искусство. 

- Вы получили соответствующее образование, но можно было же все-таки изменить траекторию?

- Получая образование, я представляла, что в будущем буду преподавать. Далеких перспектив мы тогда не строили, потому что ситуация в стране не предполагала наличия возможностей. Я не балерина. Существовала практически только одна возможность профессионально танцевать — попасть в труппу Театра оперы и балета. К тому же в провинциальном городе, в сравнении со столицей, твой профессиональный выбор ограничен и перспектив не так уж много. После института сфера приложения твоих знаний, сил и способностей — школа искусств или самодеятельный коллектив. 

Мария Козева в танцевальном спектакле «Ни одно поле» «Специального танцевального проекта»

- В то время еще не было коллектива Ольги Пона?

- Когда я поступала в Челябинский институт культуры, Ольга его заканчивала. Я видела, как она танцевала на сцене в пуантах. Я поступила к ее же преподавателю. Разница четыре года — всего ничего. Ее коллектив, точнее Владимира Поны, в то время уже звучал. Тогда этот коллектив существовал как любительский, как множество других, и назывался «Движение». В параллельном плавании существовал пластический театр «Ракурс» при Медицинском институте. Идейным вдохновителем экспериментов с движением, костюмами и формой спектаклей был профессор кафедры гистологии Рудольф Марков, а Любовь Дмитриевна Ивлева, преподаватель Института культуры, отвечала за хореографию. Я была участником этого коллектива. 

Замечательным и необычным, как я это сейчас понимаю, было то, что, приходя в «Ракурс», люди сначала разговаривали, обсуждали идеи, слушали музыку — и это было основным посылом к тому, чтобы начать двигаться, танцевать. Это переживалось мной, студенткой отделения хореографии Института культуры, где мы больше танцевали и молчали, как очень важный опыт — ты не только инструмент танца, а можешь иметь мнение, его высказывать и становиться соавтором. Это право предполагалось за каждым участником. Я понимаю, что это очень повлияло на мое преподавание и взаимоотношения со студентами в учебном процессе. «Движение» и «Ракурс» существовали в пространстве одного города, но различно презентовали свое понимание танца. Тогда его даже не называли современным. «Движение» работало в жанре миниатюр и экспериментировало в стороне от балетного движения, хотя далеко в сторону уйти было невозможно. Танцевальное сознание в то время сплошь состояло из стереотипов. 

Александр Минеев и Мария Козева

А интересом «Ракурса» была свободная пластика и серьезная музыка (Брамс, Дворжак, Пуленк, Кобекин). «Пластика» появлялась из тела, одетого в трико. Маркова вызывали на партсобрания по поводу внешнего вида танцовщиков — это было все равно, что выйти танцевать без одежды вовсе. Это был 1986—87 год. «Ракурс» мыслил крупными формами и интересно — спектакль мог состояться на уровне обсуждения, как проект. О нем могли просто помечтать, послушать музыку, распределить роли, по-своему прожить. И это было частью процесса. А идеи, которые привлекали больше, реализовывались в танце. Любовь Дмитриевна придумывала хореографию, но автором движений мог стать каждый. 

Я не думала о том, что стану профессиональным танцовщиком. Просто так сложилось, что в 1990-е я увидела иностранных танцовщиков и преподавателей и занималась у них, встретилась с «Провинциальными танцами». 

Фото со спектакля «Мужчина в ожидании» театра «Провинциальные танцы». На снимке Равиль Галимов, Александр Петражицкий, Татьяна Баганова и Мария Козева

- Про стабильность: что позволяет продолжать преподавать из года в год? 

- Да, многие же говорят о профессиональном выгорании. Я думаю, что профессия танцевального преподавателя уберегает от такого исхода во многом, и тем она хороша, что ты можешь корректировать свой путь, исходя из своего состояния в данный момент. 

Как может разворачиваться ситуация? Например, сколько-то времени можно активно преподавать технику и в этом совершенствовать себя. Вдруг возможен кризисный момент. Остановился, посмотрел вокруг: а что еще может тебя интересовать в области танца? Где тебе еще подпитаться? Чего тебе еще поискать, чтоб не было ситуации, когда ты «упираешься в какую-то стену»? Но это не останавливает твою жизнь в целом, поэтому каждый может предпринять усилие, чтобы открыть для себя какую-то новую сферу интереса. Например, для меня новым опытом и вдохновением стал Axis Syllabus — особый подход к телу и движению. Я открыла для себя еще море непознанного. Если понимаешь, что можно идти вглубь, и интереса не теряешь, то можно учиться всю жизнь. Это ни для кого не секрет. Поэтому у меня так получается, что я просто меняю фокусы и стараюсь учиться. 

Мария Козева в спектакле «Вокруг времени» Театра танца Олега Петрова. Хореограф Балаш Бараней

Когда я пришла в школу Дягилева просто потому, что мне нужно было зарабатывать деньги, мне дали первый класс. Для меня было невероятным открытием, как можно снова вернуться к работе с детьми — к тому, чему меня учили в институте. Это ритмическая гимнастика — дисциплина со своей учебной программой. На этих детей я уже стала смотреть с позиции моего опыта танцевального и педагогического. Я пришла к ним с пониманием того, что мои занятия должны приносить им пользу и делать их счастливыми. Новым для меня было то, что я их воспринимала как взрослых, как равных. Они уже личности. И что я могу с ними разговаривать по-взрослому. Два года подряд я работала с первоклассниками, и это были две разные реки. Первая река — «сон–кошмар». Это был поиск взаимопонимания и общего языка. А вторая (на основе горького опыта) — понимание, гармония взаимоотношений и удовольствие от занятий. Изменилась моя собственная позиция как преподавателя. Я пришла к выводу, что преподавателю нужно быть очень «гибким» в подходах, отмечать успехи учеников и не фиксироваться на их трудностях, а искать пути совместно справиться с этими сложностями. Находиться в увлекательном процессе, где мы учимся познавать себя 

- А как же балет как эталон танца? 

- Эталон чего? Какого танца? Мне кажется, это такая частность, связанная с особенностями исторического развития. На самом деле, тело твое в таком виде — древнейшее, движение этого тела — древнейшее, а балету всего 400 лет. Когда-то я на нем была воспитана, на пуантах танцевала. Эталонность балета — это лишь эстетическая позиция. 

Здесь мне было интересно послушать интервью Фрея Фауста, где он рассуждал о контемпорари. Он говорит: никакого контемпорари не существует. Слышала? Контемпорари — это тоже лишь определение крайне малого промежутка танцевального опыта современного человека. 

Мария Козева и Равиль Галимов в спектакле «Свадебка» театра «Провинциальные танцы»

- Нет, я не слышала интервью. Но когда говорят о техниках современного танца, я в тупике: что за техники? 

- В начале 20-го века возникали авторские техники модернистского танца. В пост-модерне отношение к танцевальной технике неоднозначное, и об этом можно говорить долго. И это очень интересная тема. Когда начинаешь заниматься телом, ты понимаешь, что  заглядываешь в вечность. Как балет смотрит на тело? Это инструмент. 

Способность к танцу — это одаренность. К вопросу о том, что каждый человек танцор. Да, танцевать может каждый для удовольствия, самосовершенствования, радости, но когда танец становится твоей профессией — это уже совсем другая история. 

Танцовщик ты или не танцовщик, главное в жизни — уметь удивляться и радоваться. 

- Каковы Ваши цели как учителя? 

- Цель очень гуманистическая — создать условия, чтобы ученики открывали в себе самих себя и свои возможности человеческие. 

- Как оценки ставите? На мой взгляд, в танце нет объективных абсолютных критериев, одинаково применимых ко всем, как в математике, например.

- Я согласна с тем, что любой взгляд субъективен. Но возможно формировать критерии, договариваться с теми, кто в процессе, о важных моментах, которым мы уделяем внимание. Их можно формировать и сообща. Можно обсуждать сам процесс занятий. Сообща задавать ему какие-то направления. И мы это будем каким-то образом оценивать. Оценка может быть не только в виде балла. Оценка, или можно сказать показатель, — показатель того, где ученик сейчас. Формально я, конечно, потом пишу какие-то баллы. Но есть нечто помимо баллов — одобрения или стимулы в виде практик, которые служат своеобразными подарками, как игра в процессе занятия или импровизационное соло, если ребенок очень хочет станцевать, и тому подобное. Я создаю возможность ученику реализоваться, а он эту возможность использует максимально эффективно для себя. Например, задаю задание по композиции, и он его так сделает, что удивит меня. Это и есть оценка — мое удивление, мое восхищение, моя радость. Если он самого себя удивит, то я этому еще больше радуюсь, или если со мной удивятся еще десять человек рядом! 

Студенты Марии Козевой во время зимней сессии на факультете современного танца Гуманитарного университета. 2013/2014 учебный год. Источник фото: gu-ural.ru

- Новая информация о преподавании, наверное, сама вас находит? 

- Да, если ты открыт, если есть аппетит к новому, если прилагаешь усилия сделать что-то интересное для других. Недавно попросили ребят от школы Дягилева для «Кармен» в Оперном театре на кастинг. Я привела троих парней. Режиссер — Александр Титель, пластику ставила Татьяна Баганова, и ребята получили невероятно удачный опыт совместной работы с танцовщиками «Провинциальных танцев». Можно сказать, у них жизнь перевернулась. За детей радуюсь, что они нашли какую-то лазейку еще больше увлечься танцем.

- Как меняется преподавание в зависимости от того, кому преподаете? 

- Я обращаю внимание на многое. Понимаю, что танец — только мое средство, из многих возможных, которые приносят человеку удовольствие нового опыта. Я ценю уважительную деликатную манеру преподавания. Занятия должны увлекать и давать опыт общения между людьми.

© Интернет-журнал «Global City» Надежда Плотникова